|
Когда, спиртягой обмывая раны,
Мы с Лёхою гудим как кореша,
Порой схлестнемся, что в стаканах
Пылает раскаленная душа!
Ах, Лёха, Лёха!..
Очень даже плохо
Хлестаться в нетверёзом кураже,
За что у нас
И при царе – Горохе
Секли хмельные головы уже.
Во всем не разберёшся в суматохе,
Когда Моссад пасётся у столов…
И потому -
Решительно по Лёхе
Врезаю я со всех своих стволов!
Налью ему прощальную и, к стенке,
Сурово объявляя приговор:
Ты, может, из Израильской разведки?…
А с ней у нас – короткий разговор!
Хоть жаль, по-человечески, мне Лёху,
Но веру, как и душу, не распять.
Вот завтра наведем переполоху,
И будут наши в городе опять!
|
И нам заплатят собственною шкурой
Все, кто Державу превратив в шкилет,
Захапал Телецентр, Прокуратуру
И водку Президентскую – в Кремле.
Мы всё вернем,
Нас Родина рассудит!
Не все вожди – живее всех живых.
И мы рванем
Из царской их посуды
Свои сто грамм, солдатских, фронтовых.
Ах, Лёха, Лёха!…
Без тебя так плохо,
Ведь пил и воевал ты – за троих.
Вот так всегда – в дурацкой суматохе
Теряем мы соратников своих.
…Наутро хмуро чешешь потылицу.
С самим собою чувствуя разлад.
А в телике – знакомые все лица –
Гуляет перекрашенный Моссад.
От ярости мгновенно в горле сохнет.
И душу начинает припекать.
И я звоню расстрелянному Лёхе
И пули начинаю извлекать…
|